– Подарок является одним из языков любви. – Даже если это не ваш муж

Добрый, добрый день, друзья! Я Таисия Кудашкина и вы слушаете Вебсарафан Шоу! Сегодня у нас в гостях невероятная гостья журналист, писатель, спикер с 56– летним стажем, наставник и бизнес– коуч, двукратный обладатель премии ТЭФИ… Ну и, конечно, конечно, мама троих детей и «весёлая бабушка» шести внуков – Нина Зверева! Сегодня нас ожидает очень и очень необычный, искренний, душевный и глубокий разговор. Мы с Ниной Витальевной поговорим о том, как выступать без волнения и как говорить, чтобы вас слушали. А еще, конечно, о семейных традициях, о любви, о жизни – о том, как всё успевать, как не уставать, как общаться с детьми и внуками по душам, чтобы всегда оставаться близкими друзьями! Поверьте, у Нины Витальевны есть чему поучиться.

– Здравствуйте, Таисия. Вы очень красивая.

– Да, вы тоже. Спасибо большое. Я немножко волнуюсь, потому что вы человек, который супер– профессиональный ведущий, и человек, который умеет выступать, а я, грубо говоря, выросла сама из своих шортиков. Ну, что, подкаст обычно начинается с блица. Блиц – это восемь вопросов, на которые просто нужно быстро– быстро отвечать, вообще не думая, то есть это такой snap shot того, какая вы есть, фотография. Поехали? Нина Витальевна, чем вы отличаетесь от других?

– В чем вы крута, если спросить вашего друга? В чем крута Нина Зверева, что он ответит?

– Семья удалась и карьера удалась.

– Какие три слова вас характеризуют?

– Красивая, умная, добрая.

– Что заставляет вас вставать с кровати по утрам? От чего вас, сленговое слово, драйвит? Что вас заставляет жить? Что вам нравится в этой жизни?

– Общение, креатив.

– Чего вы больше всего боитесь?

– Ну, у меня много детей и внуков, поэтому все время боюсь за близких, это, знаете, вторая сторона любви. Обратная сторона любви – это страх за близких.

– Кого вы фолловите, за кем следите, кого наблюдаете? То есть мы спрашивает конкретные имена людей, которые вам сейчас интересны, которые для вас являются ролевыми моделями, чтобы мы тоже могли за ними наблюдать.

– Юрий Дудь, очень интересно. Всегда слежу за Познером, он мой друг, близко много общались. Мне очень интересно, человек в возрасте и как он себя классно позиционирует, и обходит острые углы, и все– таки не предает себя, будучи в масс– медиа. Это вообще потрясающий пример.

– Да, я с вами согласна.

– Парфенов. Парфенова обожаю всю жизнь, тоже с ним хорошо, близко знакома. А еще мне очень нравятся мои ученики. Я не всех могу назвать. Ну, есть Кириенко, он сам называет меня своим учителем, поэтому я могу назвать. Есть директор московской биржи Афанасьев, прекрасный спикер. Есть Локшин, первый заместитель генерального директора «Росатома».

– Что прекрасного вы уже дали этому миру? В чем ваша миссия? Если бы вас не было, что он бы потерял?

– Веселого, оптимистичного, не глупого человека, который еще к тому же нарожал таких же детей.

– Ваш девиз, цитата, фраза, которая с вами в последнее время?

– «Не говорите сами себе «нет». И в жизни легко воплотить только крутые идеи.

Кстати, ваш сайт и вы сама прямо полный пример. Надо не смирять амбиции, надо не умерять, надо не делать там «по одежке протягивать ножки», это не про нас. Надо не по одежке протягивать ножки и тогда получается. «Не говорите себе «нет», но сейчас это фраза моей дочери, которая настоящая бизнес– вумен.

Когда я получила вторую премию «ТЭФИ», я готовила эту речь, и тогда у меня появился новый девиз, вроде его еще никто не цитировал: «Делайте лишнее». Ваше лишнее, которое все против, которое никто не одобряет, которое страшно тяжело, потому что это за счет сна, за счет еды, за счет здоровья, вот это лишнее становится необходимым, потому что жизнь быстро меняется и на вызовы можно ответить, только если вы подготовлены. И у меня всегда было так, я всегда делала лишнее.

Моего сына третьего мои родители звали «третий лишний». Они вообще не понимали. Две прекрасные девочки, все хорошо, но зачем, зачем в однокомнатной квартире без еды, без денег рожать еще и мальчика, а я не была бы счастлива без моего мальчика.

– Мне всегда задают вопросы: «А как у тебя получается преодолеть, когда все против?», вы сейчас сами сказали. Когда вас никто не понимает, где вы внутри себя, как стержень, находите силы где вы находите подтверждения своим намерениям, что– то такое, чтобы двигаться дальше? Что вам помогает это делать?

– Это очень просто. Это просто спросить себя: «Ты будешь счастлива без этого или нет?» Ты всегда понимаешь, я не буду счастлива, если у меня не будет сына. Вот у других есть сын, у меня нет, и это ужасно, я должна иметь сына. Вот он появляется. Я хочу эфира, большого и федерального, если я работаю на телевидении. Пускай, на Горьковском, но там я стала заметной, потом произошел фестиваль программ телевизионных, меня на него не выдвинули, но приехал Сагалаев.

Проактивность, понимаете, она возникает из желания. Я хочу федерального эфира, я покажу Сагалаеву свою работу, он же не может меня не оценить, я же крутая. И я показала, и он оценил, и я победила на этом фестивале, и получила приглашение в молодежную редакцию. А вот дальше труднее всего выбор между двумя счастьями. Потому что легче людям, которые выбирают что– то одно. Профессиональное счастье или семейное счастье. А я выбрала оба и семейное на первое место ставила всегда. Может быть, в этом и есть моя точка силы, потому что я никогда об этом не жалела, хотя приходилось отказываться от очень таких вещей, ну от работы на центральном телевидении, скажем, выбирая семью я как раз понимала, что моя точка опоры – это моя семья, это муж, который прекрасный друг и поддержка, эксперт, и дети. И это всегда было со мной, всегда было главным. Я не металась, вот это тоже хорошо. Они были главными.

– Хочу вернуться в тот момент про то, что мы сказали, когда вы стремитесь куда– то, куда– то двигаетесь, когда задаете себе вопрос: «Я буду счастлива?», мы постоянно падаем, бывают такие моменты, когда что– то не получилось. Вот вы сами, например, рассказывали, что на ваше место взяли другую девочку. Как вы в тот момент себя чувствовали?

– Ну, удивилась. Обидно было. Ну что, это нормально, злишься, обижаешься.

– А потом?

– Не понимаешь, за что все это происходит, и ночи без сна. Не бывает других историй, наверное. Просто надо понимать, что без вот этих вот моментов не будет потом и подъема, ведь правда. Сейчас даже TEDы есть на тему не успеха, а провала.

– Потому что провалы нас формируют.

– Да. Просто они либо отнимают у тебя все силы и тогда ты ничего не стоишь в этой жизни, либо они тебя заряжают на какие– то доказательства миру, что с тобой поступили не справедливо, а может быть справедливо. Ну, например, любой конкурс, тот же «ТЭФИ», вообще любой конкурс – это абсолютная несправедливость, потому что в определенное время в определенный момент собираются определенные люди, и они решают. И их решение чем– то как– то формируется, и это, конечно, лотерея.

Я всегда это объясняла своим ученикам, потому что до слез, до обид, я видела их программы, и программы, может быть, были лучше, чем та, которая получала премию, но я говорю: «Значит, сжать зубы и на следующий год сделать еще одну программу».

Потому если мы начнем хоть немножко себя жалеть и хоть, ну как это сказать, сосредотачиваться на том, какие они все плохие, а ты вот хороший, это путь в никуда. Еще надо все– таки всегда находить в себе силы ставить себя на другую сторону и думать, а может они правы. Тяжело, тяжело, но проходит время, и понимаешь, что что– то в этом было. На самом деле где– то не дотянула.

– Как вы разговариваете со своими внуками, ну с детьми когда– то, сейчас со своими внуками, когда они сдаются, когда они готовы опустить руки? Что вы им говорите?

– Вы знаете, что такое семья? Это группа поддержки, поэтому когда что– то у девочек не так, у меня пять девочек и один маленький мальчик, то я говорю, ты хорошая, тебя все любят, и ты ни в чем не виновата. Хотя, может быть, в это время я думаю по– другому, думаю, что она виновата, но я не буду это говорить, потому что моя задача другая. Мне звонят и со мной разговаривают, чтобы чувствовать поддержку. Иногда, когда долгий разговор и человек готов послушать и даже в том числе какую– то критику, то очень осторожно.

Мы обсуждаем, в чем сама виновата. Ну, например, у моей дочери были проблемы с начальником, большие проблемы, до слез проблемы. Ей казалось, что он никогда не даст ей добиться, чего она хочет. Никогда. Она рассказывала, какой он плохой, и в этом было очень много правды. И я говорю, хорошо, давай теперь попробуем посмотреть на тебя с другой стороны. Ну, так как она умная, она сама начинала хохотать и говорит, мам, какой ужас. Я говорю, ну вот, ты еще и ходишь недовольная, смотришь на него исподлобья и вообще ничего не слушаешь, все время обиженная, вот как тобой руководить. И вы знаете, это очень помогло. Поэтому это очень зависит, it depends, это очень зависит, либо мне звонят, меня бросил мальчик или я ушла от мальчика сама, и ей что делать, и мне плохо, это родной человек, и, может быть, надо позвонить и вернуть, и в этом случае я говорю, что это просто жизнь, это просто молодость, это ты разберешься завтра, подумай об этом завтра, а сейчас спасибо, что позвонила, и я тебя очень– очень люблю, у тебя еще все в жизни будет, и какое счастье, что ты умеешь дружить, нахожу все время что– то, за что похвалить.

Я умею делать комплименты, я умею людей хвалить. У нас очень недолюбленное, недохваленное общество, и когда ученики мои начинают делать упражнения, я всегда нахожу, за что похвалить, они окрыляются, и у них все получается. тут есть другая сторона медали, к сожалению, я сама очень зависима от комплиментов, для меня это бензин, и когда меня не хвалят, я очень нервничаю и переживаю.

– У меня тоже двое детей сейчас, маленьких, они младшие школьники, поэтому мне эти вопросы очень– очень прямо отзываются, и моя мама, она из того поколения, она, например, считает, что я перехваливаю своих детей.

– У меня тоже была подруга, которая говорила, ой, можно подумать, что твои дети вообще без еды останутся, ты их так хвалишь, ишь умные, красивые, близкие, все у них будет. А сейчас прошло много лет, мне шестьдесят пять и ей тоже, моей однокласснице, и она говорит, Нинк, я очень жалею, я жалею, потому что у них много комплексов, они все время себя ругают, они критикуют, ведь, как говорила прекрасная женщина Мадлен Олбрайт: «Второе имя женщины – вина».

И вот это вот меня… рефлексия, в чем я была не права, что я сделала не так, это очень женское. И очень умные и сильные женщины часто себя очень критикуют, а это вот часто от того, что их критиковали в семье. Мне кажется, семья – это абсолютный тыл, это всегда тыл. И даже если ребенок сделал что– то плохое, ему нужно сказать, что, знаешь, я в жизни тоже, когда была маленькая, тоже делала всякие ошибки и вообще это нормально делать всякие ошибки. Вот и замечательно. Я очень в тебя верю, ты лучший. Я уверена, что перехвалить нельзя. Все остальное сделает мир.

– Я с вами абсолютно согласна, должны хвалить и вытаскивать лучшее из своих детей, но при этом еще и учить их работать. Вот я же знаю, что вы, я уверена, что вы еще много раз это здесь скажете, что вся ваша жизнь – это по сути пахота, да? Для того, чтобы чего– то добиться, мы должны все время вкалывать.

– Нет, не так?

– Нет. Какая к черту пахота. Я все время занималась тем, что мне нравилось. У меня нет ощущения пахоты, нет. Я уходила, когда чувствовала, что я какой– то пахарь на каком– то поле, я уходила. это счастье заниматься делом, которое тебя окрыляет, дает ощущение полета. Какая к черту пахота, я лечу.

– Подождите, Нина, тогда у нас получается другой с вами постулат родился здесь сейчас, то есть как только становится сложно или как только какая– то пахота, то значит, это вы не на том месте, правильно, так вы говорите?

– Конечно, конечно. Я лечу. Для меня работа – это не пахота, это процесс абсолютного полета.

– И детей так же воспитываете? То есть ничего не заставляете делать того, что, не знаю, ходить на английский, если они не хотят. Я вот про это сейчас говорю, дилемму родительскую.

– Вы знаете, у меня очень хороший муж. Мне очень повезло. Ну как повезло, я за него дралась, билась, и это была первая любовь, причем он совершенно меня не собирался выбирать. Тем более так рано, мне было двенадцать, ему было пятнадцать, я для него была просто малявкой и никто, козявка. И он, у него была первая любовь, девушка, его ровесница, и я это все страшно переживала, потому что понимала, что ходит человек, друг моего брата, ученик моей мамы, с которым я должна рожать детей. Я с ним хочу жить и рожать детей, с ним. Но у меня очень хитрая, умная мама, она организовывала походы, и в поход она взяла, это не первый раз было, вот как раз пятерых парней, меня одну. Меня и пять парней.

– Молодец мама.

– Ну им деться было некуда, они уже все были в меня влюблены, а я как раз становилась девушкой, и спали мы с ним в одной палатке, и Вова мне рассказывал, смеясь, что они все выползали из этой палатки, потому что там то одно место откроется, то другое, а им там девятнадцать лет, мне шестнадцать. И выползали, сидели у ночного костра, несчастные. А я спала себе спокойно, раскинувшись, в этой палатке. Короче говоря, деться ему было некуда от меня. Я ему сделала предложение, когда мне было семнадцать лет.

Я была абсолютно уверена в своем выборе, что я хочу с ним рожать детей. В частности, и вот именно потому что я бы не уныла. При своем желании похвалить и понять я бы не умела хоть как– то мотивировать детей на работу.

Вы знаете, у нас, у Нели, старшей, нашли косоглазие, и Вовочка надевал очки на нее с заклеенным глазиком, а я снимала. Я не могла видеть ее с заклеенным глазиком. Я не могла видеть, как она страдает, как она натыкается на деревья с этим заклеенным глазиком, а он мне говорил, мы должны исправить косоглазие, мы должны это пережить.

И для меня он безусловный авторитет, вот так вот два года, но это помогло, и стала она лучше смотреть. И так вот, так вот он приучал их к труду. Он просил показать результат. А еще он садился с ними, с девчонками маленькими, и расписывал их день, показывал, как много времени в течение дня, которое просто теряется, уходит в никуда. И вот их работоспособность бешенная, их карьеры – это наше сочетание. Я хвалила, верила и наслаждалась.

– Гладила.

– И учила, конечно, разговаривать и чувствовать людей, коммуникации я учила всегда, я по этой части, а Вова учил работать, достигать результата, ставил перед ними всякие задачки. И когда они учились, скажем, в третьем классе с ними решал задачки, которые из пятого. Ну он же эрудит и еще спрашивал, задавал вопросы все время. И я наслаждалась, когда вечером на кухне, скажем, они обсуждали, как там у Лермонтова правильно, под гомон пьяных мужичков или под топот пьяных мужичков. При этом я филолог, я филолог, я кандидат филологических наук, я не помню, а они все помнят.

Вова лучше знает, чем я. И это вот ощущение, что он воспитывал знания, эрудицию и умение работать, а я communication skills и вот эту эмпатию, мы очень совпали. И еще мама моя была и есть, ей сейчас девяносто, и она устраивала «внучьи дни» по четвергам, это потрясающий формат, когда я учу взрослых женщин, как выступать, и вдруг упоминаю про внучьи дни, то все, мы заканчиваем учиться выступать, они записывают, как делать внучьи дни, мама пять лет подряд каждый четверг устраивала внучьи дни, которые состояли из трех моментов: что– то очень интересное, что– то очень вкусное и что– то очень веселое. На что– то очень интересное приходили ученики и рассказывали детям про то, что они знают, и это было пять лет, каждый четверг, поэтому дети выросли очень образованными, умеющими читать.

– Друзья, я пытаюсь впитывать каждое слово, очень хочу, чтобы вы слышали.

– А сколько у нас друзей? Сколько нас смотрит?

– Сейчас нас смотрят восемьдесят четыре человека в лайф– трансляции.

– Большая, большая аудитория. Всем привет.

– Нин, давайте вернемся. Еще раз механику нам расскажите этих внучьих дней. Еще разочек.

– А вы расскажите своим мамам.

– Да.

– Значит, бабушки хотят дружить с внуками, общаться с внуками, но они хотят делать это так, чтобы при этом не уставать, получать удовольствие и действительно приносить пользу. Бабушки сами много чего знают интересного. Кто– то умеет вязать, кто– то умеет рисовать, кто– то умеет читать много умных, мудрых книг. Но вот у моей мамы, она учительница, у нее очень много учеников. Кто– то альпинист, кто– то биолог, кто– то химик, кто– то физик.

И она всем предлагала готовить урок на внучий день. Урок на внучий день – это пятнадцать минут. У детей внимание хрупкое, и сначала детей вообще надо накормить. Всегда вообще всех надо накормить. Это закон нашей семьи наггетсы мама придумала сама, куриную эту самую штучку она жарила в этих сухарях, это было очень вкусно.

И еще папа мой привозил из Москвы то ананас, то банан, тогда же это было страшной редкостью, и у них всегда была какая– то такая экзотическая еда, которую они помнят до сих пор. В общем, было вкусно, за время, пока были все за столом, шли разговоры, чего там в школе или в садике, а потом вторая серия – это что– то очень интересное, и тут либо мама сама готовила, ну например, про Магеллана, поразительно, как дети обучаются, конечно.

Я недавно сделала семинар «Гении общения» для подростков, меня поразили две вещи вот из наших нынешних детей, ваши дети такие же.

Первое – это скорость восприятия информации и глубина, то есть я два часа их учу, как разговаривать, чтобы вас слушали, или, например, как рассказывать истории, дети очень любят уметь рассказывать истории, а я умею этому научить, да? На следующий день я спрашиваю их, что они запомнили, и они на доске пишут абсолютно все, что я им рассказывала, ни с одним взрослым такого не бывает. Они запомнили все. Когда им это нужно, они запоминают просто все.

Сейчас и мировые открытия делают люди в семнадцать– восемнадцать лет, да, все помолодело. потрясающая скорость усвоения, первое, чем они меня поразили. А второе – как я попадал впросак с ними, потому что я же делала те же техники, что и со взрослыми, и я говорю, персональный бренд – это когда все важно, как вот вы заправляете волосы за ухо, какие вы носите сережки, это все, это все говорит о вас, и, например, какой рингтон на вашем телефоне. И у меня полная тишина в зале, а я не понимаю. Вот понимаете, телефон когда звонит, вот рингтон на телефоне очень многое говорит о вас.

– Они сразу думают.

– А тишина в зале, и тогда я догадываюсь, говорю, у вас телефон не звонит, у вас нету рингтона? Они говорят, нет, а зачем? У них не звонит телефон, они только пишут.

– Да– да– да, я с этим согласна.

– Они давно отключили этот звук нафиг, зачем им разговаривать, зачем им чтобы вмешивались в их жизнь какими– то дурацкими звонками? Родителям они тоже пишут, друг другу они пишут, у них нет рингтона на телефонах, у них телефоны не звонят. Фантастика. И вот это, конечно, мир такой. И вот поэтому мама, она педагог такой от бога и очень веселая, что очень важно, поэтому она про Магеллана, она говорит, знаешь, я столько всего узнала, пока сама готовилась к этим внучьим дням, прямо карта, как он двигался на своем корабле, как у него так что все было, и с вопросами, с ответами, вот они сидели все вокруг нее кучкой. При этом у нас есть принцип, она звала не только внуков, а еще их друзей. Вообще всегда принцип такой, мы на дачу всегда и до сих пор берем внуков и их друзей, у меня на даче только что было семь московских школьников. Да, это был кошмар,

– Я представляю.

– Они просыпались, когда мы заканчивали обедать, вы не представляете. А в настольный теннис они играли под свет фонариков в два часа ночи. я сварила свой фирменный борщ, а они купили какой– то желтой и зеленой жидкости с чипсами, и они этим питались целый день, и мой борщ не вызвал у них никакого энтузиазма, хотя это вообще просто всегда фирменное блюдо. Какой борщ, вот эта гадость зеленая с чипсами.

– Представляю себе, как это тяжело, вот эта вот орава детей, которые не хотят воспринимать мир как вы, несмотря на то, что есть кайфовый борщ, который действительно вкусный, который вы умеете готовить, они все равно едят то, что им нравится. Как вы вот здесь разговариваете сами с собой? Это же на самом деле такая рефлексия, ну серьезно.

– Абсолютно не тяжело.

– Не тяжело?

– Меня так растили, и я так ращу своих детей. Такое счастье принимать их так, как они есть, на них глядеть. Как рыбки в аквариуме, они сами по себе должны плавать, не дай бог их там направлять куда– то руками, просто погибнут, правильно? Возьмите рыбку руками, подержите, не дайте ей воздуха, и что с ней будет.

Мои родители никогда не боялись, что квартиру их разбомбят, то были прямо веселые игры. Детям, значит, двигаться надо, это жмурки, это всякие бегания вокруг стула, кто сел, с призами, конечно, картошка на ложке. Знаете картошку на ложке, нет? Поставьте стул посреди комнаты, картошку положите, такую большую, на ложку, на маленькую. И вот пускай они побегают, чтобы она не упала, очень интересное занятие. Причем мама и папа мои, они тоже бегали с этими картошками, ложками. А еще папа снимал все это на кинокамеру, у нас это все осталось в архиве.

– А вы вот сейчас со своими детьми делаете то же самое, нет? Вот вы сейчас их позвали на дачу, чем там занимаетесь?

– Дети в смысле внуки.

– Ну, с внуками, да.

– Слушайте, детям сорок пять, сорок три, тридцать семь, чтобы вы понимали, а мне шестьдесят пять, а вот Неле будет сорок шесть, я в девятнадцать ее родила. А внуки, ну у меня сейчас двое малышей есть, прямо совсем маленьких– маленьких малышей, у нас трехлеток есть двое, а эти другие там старшие– Full range, в общем, есть все, любого возраста в вашем распоряжении.

– Да, с маленькими надо валяться и играть, это прекрасно, когда все ползают, маленький ребенок, и ты квакаешь.Они любят всякие приколы. Они вообще все любят бабушек веселых. Я веселая бабушка.

– Веселая бабушка, расскажите нам, пожалуйста, как вы со своими внуками и детьми, вы сказали, что вы их учите говорить так, чтобы их слушали. Вот нам прямо так же расскажите, как вы своим детям рассказываете. Это такая тема очень– очень сейчас популярная. Я немножко договорю, почему нам важно сейчас, вы, наверное, однозначно это знаете, мы сейчас по факту в принципе публично живем. Сейчас такой у нас environment, такое окружение, что практически все вышли в онлайн. Даже если это не федеральное телевидение, как у вас, и не «ТЭФИ», мы тем не менее все равно все все время в онлайне, и нам нужно, как предпринимателям, уметь учиться говорить так, чтобы люди находили что– то общее между вами, между говорящими, между ними, чтобы люди нас слушали. Подсказывайте, как это делать.

– Ну, например, я слежу, как говорит моя внучка. Я всегда слежу, я уже наслушана, и я не могу отключить уши, я слушаю. Она рассказывает что– то, рассказывает долго, с подробностями, но с подробностями не понятными для меня, понятными только для нее, и это самая большая ошибка. Человек, начинает рассказывать то, что интересно ему, то, что заботит его, и это никак не бьется, это никак не означает, что интересно слушать другим людям, потому что другим людям интересно про них или про то, что каким– то образом с ними пересекается.

Если вы рассказываете про любовь и рассказываете искренне, то это всегда пересекается, у нас все люди это испытывают, слава тебе господи, и нам это не может быть безразлично, да? А если вы рассказываете про проекты, или про какие– то подробности учебы, своих мыслей по поводу какой– то там книги, или профессора какого– то, в общем, короче говоря, если вы рассказываете то, что интересно вам, но делаете это, получается, для себя, то, конечно, люди отключаются.

Самое простое правило – это то, что людям нельзя приказать слушать, понимаете, нельзя, и можно только сделать так, что они сами слушают, когда человек начинает говорить, мы никак не можем ни ускорить, ни замедлить, ни прекратить, поэтому просто уходим в свои мысли и нервничаем, потому что любой человек, который претендует на внимание, он забирает наше время.

Мы оплачиваем любое общение своим временем, а к времени у нас, как и к деньгам отношение. Нам жалко времени. Вот долго, вот медленно, вот хочется сказать, а нельзя сразу к финалу? Я вообще стараюсь, вы знаете, не говорить обидных вещей, у меня вывод в жизни такой, мне все– таки шестьдесят пять, меня уже можно послушать, я много чего пережила, в том числе и на собственных ошибках, что обидные вещи и критика, она людей не воодушевляет, почему я так люблю комплименты.

Нет людей, которые адекватно и быстро прямо, качественно реагируют на критику. Они потом это обдумывают, поэтому критику подать надо тоже как– то через конструктив. А потом уже скажите, и все же знаешь, вот мое мнение такое и такое, хотя совет выдавать, пока их не спрашивают, это вообще занятие мертвое, не надо этого просто так делать никогда. Это мужская история. Мы же рассказываем мужчине, чтобы пожаловаться, а он нам тут же дает советы, как нам быть.

– Да, и мы недополучаем. Мы– то хотели эмоций в обратку, а он нам говорит, что надо сделать вот это и вот это.

– Это прямо типичное такое несходство женских и мужских характеров. Ужас вот, я рассказала, что у меня и то, и то, и это, он говорит, знаешь, надо сделать тебе вот это. Да мне надо просто сказать, бедненькая моя, господи, и какая же ты молодец. Вот только вот это мне надо, это подружки делают, мужчины нет. Мужчины трудно на это способны, а те, кто способны, они имеют очень много женщин, потому что это мужчина, который способен пожалеть, и сказать комплимент, и восхититься, даже в ситуации, когда ты жалуешься, чем– то восхититься или просто сказать, слушай, я вот смотрю на тебя и любуюсь. У тебя вроде как и слезы, но они тебе так идут. Вот черт, вот почему…

– Ой, девочка такая расцвела просто, да?

– Людям очень полезно посмотреть на себя, выполняя самое простое задание. У Танечки на даче тоже у нас был потрясающий урок, просто вообще, по– моему, очень интересный. Я попросила придумать метафору про близких людей. Вот твоя мама, она кто? С чем ты ее можешь сравнить? С кем? И это было замечательно, как она рассказывала про свою маму, как она искала эту метафору.

Вообще вот метафора – это очень хорошее задание, потому что через образ мы гораздо больше понимаем и это гораздо интересней. И самое простое – это расскажите о себе за полминуты, за минуту и за полторы минуты.

Например, у меня сын, он очень хорошо говорит, но всегда очень подробно. И я однажды говорю, Петр, а давай я запишу тебя, расскажешь, как ты был в Америке, шесть лет жил, чему ты там научился. За какое время максимально короткое ты можешь это сделать? Говорит, мам, ну полторы минуты. Ну и отлично, поставили камеру, он рассказал. Он жил в Америке, рассказывает прекрасно, с подробностями, с образами, оратор настоящий.

Рассказы его слушать всегда удовольствие, но очень долго. Это его беда. И когда он закончил, я говорю, сколько времени, Петя, ты говорил? Он говорит, минуты полторы, ну мам, неужели две? Я говорю, семь. Давай еще раз. Я говорю, ну хорошо, сейчас будет шесть. Я говорю, ты сядь, возьми листочек и напиши три вещи, которые ты хочешь рассказать.

Короткая речь – это всегда хорошо. Чем короче, тем лучше, на самом деле, но она становится короче, если она структурирована. Мой простой самый совет моим ученикам – это скажите три вещи, три, по любому поводу, которому вас просят сказать, не больше трех. И прямо даже так и скажите, вы знаете, есть три вещи, которым я научился в Америке. Вот первое это, второе это, третье это.

Или у меня в Америке было две трудности и одна радость. Это тоже структура, понимаете, и мы ждем: была первая трудность, вторая, а радость была вот эта. Вот сейчас Михаил Воронин открывал «Атланты», бизнес– форум. И он сказал, Есть слово сила, а сила – это мы с вами. Есть слово вместе, а вместе – нам надо быть просто вместе, лицом к лицу. И есть слово атланты, и каждый из нас атлант. Это очень красивое, очень классное вступление такое было. Три слова, назвал три слова и каждое раскрыл. Это структура.

Как только появляется структура, сразу получается коротко, а призыв– то мой, тренд современного времени – это говорить коротко, весело и понятно. И эта триада, она может быть только вместе, то есть нельзя говорить коротко, понятно и не весело, нельзя говорить весело, понятно, но не коротко и так далее. Работает только три вместе. Коротко, то есть максимально коротко, ценить время людей других, давать им тоже возможность что– то сказать или что– то спросить. Весело и понятно, и инструмент в общении, который я очень советую подумать, просто задать себе вопрос: «А часто ли вы задаете вопросы другим людям?» Таисия, с вами тут все в порядке.

Вам действительно интересны очень другие люди. Когда вам интересны другие люди, то людям всегда очень нравится этот человек. Человеку всегда интереснее всего он сам, и когда другие люди начинают вами интересоваться и задавать вопросы: почему ты так думаешь, почему ты так делаешь, а ты не пробовал вот это и вот это, слушай, я тебя слушаю, и я понимаю, что или это не так; вот вопросы задавать – это и есть коммуникация. Коммуникация – это все– таки взаимный процесс, поэтому длинные монологи любые, особенно жалобные монологи, это путь в никуда, это саморефлексия, это когда человек загоняет себя в угол. Надо относиться к себе с юмором, с иронией.

Друзья, смотрите, что говорит Нина – тренд современности – говорить коротко, весело и понятно, говорить увлекательно и не бояться быть собой, даже где– то показаться лузером. Люди на это клюют, им намного интереснее послушать о том, как вы завалил какой– то проект и как вы потом выбирались из этого положения. Об этом будет рассказывать Елена Резанова. Она выступит у нас на саммите «Стиль, имидж, харизма. Для бизнеса и личного бренда» 31 октября. Лена поделится своим опытом, она поможет преодолеть ваши страхи и выйти на свет, предъявить себя миру. Подключайтесь к нам! Онлайн– участие бесплатно! Регистрация на странице – websarafan.ru/style

– Нина Витальевна, вернемся к этой триаде, про которую вы говорили. Коротко, весело и понятно. Про коротко поговорили, причем с очень понятным примером на вашем сыне, у меня совершенно такой же сын с совершенно такой же проблемой. Давайте теперь про весело. Как сделать так, чтобы то, что мы говорим, было весело? Чтобы то, что мы пытаемся донести, было смешно?

– Знаете, какая у меня есть мечта? Попасть в школу стэндаперов. Я хочу посмотреть, как их учат и как они учат друг друга. У меня есть друг Александр Акопов, известный продюсер, человек, который гениально говорит, Он делает это гениально, потому что у него всегда весело, всегда, даже когда серьезно. О сложном, о плохом он говорит всегда очень весело. И я за ним записываю, смотрю, как у него это получается. И я знаю секрет. Собственно, Жванецкий сформулировал: превратите свою жизнь в шутку.

Вот, не относитесь к себе слишком серьезно. Когда вы рассказываете про то, какой вы был лузер, вас полюбит гораздо больше людей, чем, когда вы рассказываете, какой вы успешный. Я вот это сделал, еще вот это сделал, у меня трое детей, еще у меня две «ТЭФИ», еще у меня там три ордена, фу. А вот если вы скажете, что я, как нормальная бабушка, люблю варить борщ и вообще я ничего не успеваю и не умею краситься, вот правда, ну вот это людям гораздо больше понравится, сразу станете близким, теплым человеком.

Люди, которые умеют посмеяться над собой, они вызывают у других людей любовь и невероятно. И это, конечно, признак силы. Вот мой любимый друг Акопов выходит перед огромным залом, так скажем во ВГИКе, и он выходит, эта пауза потрясающая, обводят глазами этими своими, армянскими, теплыми такими, черными глазищами, зал и говорит, а вы чего приперлись, ребята, вы что, с ума сошли? Я стою тут перед вами, простой армянский хачик и знаю только то, что я ничего не знаю, вы чего от меня ждете– то. Народ ржет, и вот вытягиваются шеи, понимаете. И это потрясающе, надо вот уметь так делать.

Или там в Сочи, скажем, апрель, в Москве холод, и дождь, и грязь, а в Сочи жара и магнолия цветет, и рядом море, и бассейн теплый, и у людей столько соблазнов, а у него лекция по кинодраматургии. Он мне говорит, никого не будет. Я: Саша, все на тебя придут, ты же такой человек, на которого все приходят. Он не поверил, но, вошел когда в зал, полный зал народа, он поглядел в зал, а мне здесь так интересно, просто профессионально интересно, что он скажет.

Он никогда не торопится, кстати, очень вообще любит держать паузу. Вот хотите приобрести уверенность, держите паузы и поймете, что ничто никуда не теряется, наоборот, возникает вот эта вот внимательная тишина, такая… видите. Ничего не случилось, да? Вот такое хорошее ожидание и такая теплота и восторг.

– Прям разливается такая, да?

– Да. Вот эта «качаловская пауза». Знаете, что такое «качаловская пауза»? Василий Качалов выходил на сцену театра и когда он говорил реплики, между репликами он держал такую паузу, всегда дольше, чем другие, и никогда ни у кого не было мысли, что он забыл текст. Он просто проживал это время в образе своего героя. Саша заходит в зал, Александр Завенович Акопов, смотрит в зал и говорит: «Сочи, апрель, магнолии, Рэдиссон Лазурное и лекция – не совместимы». Народ хохочет, он говорит, вы чего, ребят, ну давайте, пришли, так уж давайтезаниматься, но я, говорит, потрясен. Это же набор просто слов, вот то, что я очень люблю. Я люблю, когда говорят существительные, потому что сейчас тенденция, тренд рисовать словами картинки.

– Какие вы классные фразы говорите. Рисовать словами картинки.

– А если вы хотите рассказать про наш эфир, другим, у которых не стояло счастье быть с нами сейчас, там довольно много миллионов людей осталось, сто двадцать человек здесь, и много миллионов людей не здесь, но вдруг им захочется узнать, что здесь, вы им скажете: «Утро, четверг, каждая сидит перед своим компьютером, и, в принципе, говорим обо всем: о внуках, о детях, о разговорах, о любви, и так хорошо, так хорошо, есть ощущение какого– то притяжения – Я вам еще больше скажу. Вы знаете, где я сижу? Я сижу в Сочи, и у меня вот здесь вот находится RadissonЛазурное, между прочим.

– А, как я люблю Рэдиссон Лазурное. Там теплый бассейн на улице, везде, где есть теплый бассейн на улице, я снижу сразу ставки, зовите меня. Особенно где– нибудь в октябре, в ноябре, в апреле.

– Теплый бассейн. Или термо, или теплый бассейн. Чтобы мне было тепло– тепло, а воздух сверху холодный. Я купила себе офуро, японская баня. Она греется, залезаешь в горячую воду, а голова под звездами. Супер. У меня на фейсбуке есть фотография.

Друзья, я знаю, что вы скорее всего слушаете наши подкасты во время бега, или в машине. Быть может, вы гуляете с собакой в парке или готовите на кухне. Но в этом подкасте столько полезного, что у вас то и дело рука тянется за ручкой, чтобы делать пометки. Не волнуйтесь, просто расслабьтесь и слушайте. Мы все записываем! Все названия, ссылки и конспект подкаста есть на странице: b log . websarafan . ru / podcast 98. Там же вы можете скачать книгу Нины Зверевой, которой она поделилась с нами. Эта книга назвается «Вам слово! Выступать без волнения» и с ее помощью вы сможете намного больше узнать о том, как говорить интересно, увлекательно – так, чтобы вас слушали с интересом. Забирайте книгу на странице b log . websarafan . ru / podcast 98.

– Нина, я вас, все– таки, верну, давайте договорим. Там была триада. Про понятно, весело мы поговорили, то есть ваша общая рекомендация.

– Смотрите, про весело – это самоирония, то есть уметь смеяться над собой, уметь рассказать, какой вы лузер, и сразу к вам все потянутся и будут улыбаться, первый способ. Но вообще– то если говорить про то, что такое весело, надо подумать, а когда в какие моменты мы смеемся. Мы смеемся тогда, когда происходит слом логики, слом наших ожиданий. Мы хохочем, на самом деле, над собой, над тем, что мы ждали одного, а получили другое. Вот вы любите помидоры? Один человек спрашивает другого: ты любишь помидоры? Тот говорит, ну, есть люблю, а так не очень. Следующее рассказываю. Учитель говорит, давайте поучимся, детишки, логике с вашими младшими школьниками. Ну, например, давайте уберем лишнее. Вот есть картошка, морковка, лук и мерседес. Уберем лишнее. Вовочка говорит, картошка, лук, морковка лишние.

– Ну понятно. Сделай что– то, что не было ожидаемо, правильно?

– Да, да. Этот слом логики можно организовать, в принципе, и на пустом месте. Так делает Ургант всегда, то есть мы ожидаем одного, идет другое, и получается очень смешно. Или, например, иногда, когда люди говорят вслух то, что видят все, то, что подумали все, это тоже очень смешно, то есть прямо набор приемов. Ну, пример приведу, да? Награждение премией «Сделано в России», сидит большой зал, и ведет Ургант. И на сцену приглашается для вручения премии Ирина Хакамада. Она как– то медленно идет, и как– то там ступеньки большие, она на каблуках, по этим ступенькам, как– то так немного враскачку, на что Ургант говорит: Ира, а что, буфет уже открыли? Зал хохочет, да? Зал хохочет. Может быть, даже этого никто не подумал, но это так весело, это так прикольно, тем более, что с Ирой это можно, она же умеет ответить. Она говорит: да нет, никакой буфет не открыли, у вас тут неудобные ступеньки и вообще я злая, я все время вручаю премии и никогда их не получаю, все вручаю, вручаю, никогда не получаю, на что Ургант говорит: да, очень обидно, вы же тоже сделаны в России.

– Понятно.

– Ну, видите, вот это и есть, вот расслабиться и даже говорить такие вещи, просто комментировать. У нас вообще– то малосмеющаяся страна, хотя мы очень любим похохотать. Вот такая история, что мы боимся это делать, боимся попасть впросак, боимся неудачных шуток. Но хорошие анекдоты любят все.

– Это талант, Нин? Ну хорошо, Урганта взять, мне кажется, что это талант, или это воспитывается как– то? Можно читать какие– то книги, учиться каким– то приемам. Как учиться быть смешным и развивать свое чувство юмора?

– Ну вот я хочу пойти на школу стендаперов, потому что я уверена, что все это навык, вообще навык. Вы знаете, кто пишет ситкомы, комедии? Пишут КВНщики. Вы знаете, почему КВНщики? Потому что они как раз знают этот механизм.

Мой Александр Завенович Акопов, он же был капитаном команды МИСИ в юности, но он говорит, что это просто прием. КВНщики всегда умеют пошутить, всегда. Они знают, как это вывернуть наизнанку так, что становится смешно. Просто они понимают, как сломать эту логику. Я научилась шутить, но я точно знаю, что я научилась шутить просто потому, что я позволяю себе сказать то, что мне приходит в голову смешное, я позволяю себе сказать вслух, просто потому что пришла уверенность.

Я думаю, что многие люди могли бы пошутить, если бы просто они не боялись осуждения и не боялись попасть впросак. Не боялись выглядеть лузерами. Люди боятся не смешной шутки. А если первым пошутили, а никто не засмеялся, то надо дожать же это всегда, надо сказать: ой, что– то, видимо, не смешно, но это же смешно, давайте я еще раз скажу и так далее.

То есть умного, уверенного человека не собьет с толку, но ведь надо приобретать уверенность. Меня очень беспокоят симпатичные, умные такие интроверты, образованные, которые боятся даже тосты говорить.

– Закрытые очень, ну да. Видимо, где– то в детстве их недохвалили.

– Нет, страх публичных выступлений. Там дело даже не только в похвале, а просто надо детям организовывать площадки, где они будут выступать. У нас, например, в доме всегда были детские концерты, детские спектакли, и это продолжается до сих пор. Можете посмотреть, у меня есть такой ютуб– канал, там есть мои фильмы летние, причем они не ужасные– ужасные, потому что я их монтирую, деньги плачу, чтобы они были короткие и яркие.

Но я почему выкладываю свое личное на ютуб, потому что я поняла, что моя миссия такая. Я учу не только говорить, я учу еще семейной жизни. И я в этом смысле такой role model для многих своих учеников, и они просто повторяют.

Они тоже сейчас делают детские спектакли, это здорово. Если вы делаете спектакли на даче, если вы делаете детские концерты, если вы собираете на дни рождения детей их друзей, если вы с ними как– то играете, то вы учите детей публичности. Пусть они в детстве учатся этому всему, держать внимание людей и выступать, потому что потом они будут мучиться.

Страх публичных выступлений, он очень мощный. Человек боится провалов, человек боится, что его не воспримут адекватно и поэтому он молчит. Есть люди разговорчивые, харизматики, а есть люди слушатели. И часто слушатели гораздо больше знают и гораздо более интересны, чем эти вот, которые харизматики, эти тамада с этими бесконечными одними и теми же скабрезными анекдотами.

А эти слушатели страдают и молчат, потому что боятся. А может быть, когда– то какой– то учитель сказал: да ладно, не можешь ничего сказать – иди садись. Все. Вот для человека это означало, что выключили какую– то кнопку.

– А что делать– то, Нин, вот с этим? Ну хорошо, допустим, понятно, что мы, как родители, сейчас должны и можем как– то повлиять на это в своих детях. Ну вот, например, у меня дети ходят в Вальдорфскую школу. Может быть, вы знаете про эту механику. И там они делают спектакли в первом классе. Ну то есть, по факту, выпускной у них – это спектакль в детском классе. В первом классе выпускной – это спектакль. Там вот эти дети, которым по семь лет, они спокойно абсолютно выходят на сцену, забывают если строчки, тут же находят, что сказать. Это вообще невероятно.

– Ну, вам очень повезло. Большой– большой респект учителям, потому что вообще– то это большая возня.

– Да, большая возня, и для родителей большая возня.

– А потом все дети хотят играть главную роль, это же ужасно, распределение ролей ужасно. Если вашему ребенку сказали, что он должен сказать «кушать подано», а другая девочка, которая ничем не отличается и даже гораздо хуже вашего ребенка, как все другие девочки, которые хуже моей девочки, а она играет главную роль, она Золушка или она Красная Шапочка, а ролей главных очень мало. Это великое умение дирижировать этими детскими спектаклями, это великое умение. Я это знаю.

– Окей. А что делать, если не было у нас такой возможности, не было у нас такой чудесной бабушки, школы или мамы, или просто мы не попали в эту струю? Что делать сейчас? Что вы говорите своим ученикам, когда они боятся выступать? Как вы перебарываете с ними этот страх?

– У каждого человека рядом есть люди, которые его любят. Так устроен мир. Пусть это немного людей, но есть. Настоящие друзья детства, которые тебя понимают и принимают таким, какой ты есть, и близкие люди, родные. И поэтому надо преодолеть в себе хотя бы этот момент. Во– первых, начать говорить тосты и к ним готовиться. Тосты – это тоже маленький спич. И неговорение тостов – по– моему это преступление, потому что всегда люди ждут от вас хороших слов, и даже если вы молчун, и если вы вдруг однажды встанете и скажете: Катя, я помню, как первый раз тебя увидел… Вы знаете, как я стимулирую своих взрослых учеников говорить тост?

– Как?

– Я говорю, у вас будет волшебный секс. Я вам гарантирую. И все. И мои мужики, взрослые дяденьки, директора заводов, газет, пароходов, руководители концернов, наконец– то, своей любимой жене через тридцать лет после свадьбы впервые говорят какую– то красивую, трогательную речь. И они бывают потрясены реакцией. Они бывают потрясены, как изменилась атмосфера вокруг, какая счастливая жена.

Да не надо этих бриллиантов и цветов, ей надо, чтобы вы вдруг рассказали какую– то историю из вашей юности, публично рассказали. Каждый раз, когда у кого– то день рождения, встаньте и скажите тост, даже если от вас этого никто не ожидал. Встаньте и скажите: я всегда молчал, но сегодня хочу сказать. У вас там не может быть неудачи. Тост – это всегда удача. Просто даже попытка сказать тост – это всегда удача, здесь не может быть провала.

Но если надо выступить с презентацией перед руководством, а вы вот только– только начинающий, молодой вице– президент крупной компании, то репетируйте эту речь. Запишите на диктофон, как минимум, послушайте сам себя и будете в ужасе от того, как все быстро, невнятно, непонятно и как голос звучит. Сделайте еще одну запись, и еще одну запись. То есть ну вот поработайте. А еще хорошо, когда вы уже подготовились, зовите жену. Слушайте, жену, друга и скажите: выступаю перед боссом с речью, вот послушай, пожалуйста. Во– первых, это никто никогда не откажет, всем интересно, чем вы занимаетесь, мало рассказываем друг другу о том, чем мы занимаемся, другим это интересно. Во– вторых, эта обратная связь от человека, который не в теме и не в курсе, может быть очень полезной, потому что коротко, весело, понятно – это означает, что понятно должно быть вашей маме, вашей жене.

Понимаете, приходят же очень симпатичные люди ко мне в студию вот здесь на Дубровку, вот соседняя квартира – это у меня студия, в которой мы занимаемся, и разговаривают со мной: Нина Витальевна, у меня проблема вот такая, такая, вот я должен выступать, еще что– нибудь. Такой живой, такой симпатичный, такой все. Я говорю, хорошо, вот все, вот камера, вот подготовились, вот давайте. И вот этот же человек вдруг делает лицо такое жуткое и начинает говорить вот этими словами: в данный момент в настоящее время. В данный момент, нет слова данный в русском языке. Есть только богоданный. В данный момент – в этот момент или этот вообще лишнее слово. Слово является, является только господь бог, является нет такого слова в русском языке. И моя задача – убрать все эти лишние слова и показать человеку, что как он только что со мной разговаривал, когда пришел, вот так же он должен разговаривать везде, и в том числе доклады такие делать, презентации такие делать. И вот эта очистка, вот эта шелуха, орешек я вынимаю из этой скорлупы, понимаете. И вдруг, когда он сам видит себя потом на экране, что действительно, господи, это все так просто, легко и так классно, и вот он загорается, говорит: у меня такое счастье, я такой счастливый человек.

– Мне настолько понятно, настолько близко то, что вы говорите, потому что у Вебсарафана вообще есть такая мантра. Почему у нас получается работать с малым бизнесом, с малыми предпринимателями, потому что для нас это основополагающая вещь: мы перекладываем язык маркетологов и язык вот этих вот всех сложных специалистов на язык, понятный обычным людям и понятный предпринимателям. И поэтому то, что вы говорите, мне очень сильно отзывается, я это вижу постоянно. Я постоянно вижу, друзья, что вы выходите в эфиры, и вы становитесь другими. Я не знаю, как Нина объясняет это себе, я просто вижу следствие этого, того, что вы, как Нина сказала, одни в общении, совершенно другие в онлайне. Почему это происходит, Нина Витальевна, вы можете это объяснить, почему мы так меняемся?

– Да, люди считают, что так надо. Они считают, что это вот тот язык деловой, они деловые люди, вот на этом деловом языке надо говорить. Слушайте, вот только что Фридман выступал на «Атланты» полтора часа, наверное, зал держал.

Он просто сидел перед нами, такой милый человек, уставший, и размышлял вслух, прямо вот, вы понимаете, когда нет разницы перед друзьями выступаете или перед боссами, или перед клиентами, или перед онлайн– слушателями. Вот когда нет разницы, когда вы гармоничны, когда вы такой, как вы есть. Вот на это люди реагируют.

Когда он отвечает на вопросы, вот главный редактор «Forbes» у него брал интервью, что для вас деньги вообще, цель, средство, как что? Он говорит: «Черт, так часто задают этот вопрос, и мне как– то, знаете, постоянно неправильно на него отвечаю. Нет, деньги мне нужны, я помню, когда их не было, они мне нужны. Но это, говорит, точно то, что может теперь испортить моих детей, поэтому я не собираюсь давать им никаких денег, вообще нет, пожалуй, я скажу по– другому».

Вот так вот человек размышлял, а мы все следили за тем, как он размышлял. И у меня было ощущение, что рядом камин, что мы сидим у него там на какой– то дачке, и вот он со мной разговаривает. Вот это очень дорогого стоит. Вот просто быть самим собой. Люди боятся представить себя такими, какие они есть. Я, кстати, журналистам говорила: телевидение – это очень просто, предъявите себя просто зрителю, какой вы есть. Точка. Следующая фраза: но надо, чтобы было, что предъявить. Понимаете?

– Да, это другой вопрос. Конечно, думают мои зрители, Фридману есть, что сказать, правда?

– Да нет же, да ничего же особенного он не говорил, все его мудрости, они такие простые и внятные. Вообще ничего нового в жизни нет, ни в одной книге ничего нового нет. И я сейчас ничего нового не говорю. Вы все понимаете, о чем я говорю. Вопрос, скорее даже, как сказать, как интонировать и насколько искренни вы, что это вдруг то, что мы думали много раз, вдруг тебя пронзит. Вот, что мы ищем. Поэтому если вам есть, что сказать, других людей нет, которые приходят сюда в онлайн, что– то сообщают другим, значит, у них есть какая– то важная мысль, какой– то свой секрет, какой– то свой опыт. Ну и расскажите об этом так, как вы рассказываете на кухне своим любимым. А для этого надо сначала на кухне рассказать любимым, и тогда вы найдете вот этот вот язык. Вы знаете, как я делаю проверку? Вот у меня человек вчера, например, в Сколково как раз, я попросила рассказать про город.

Молодежь уезжает, там все плохо, развалились эти комбинаты, заводы, и вот вышел парень Олег, молодой, и начал говорить. Наш город является оплотом какой– то исторической духовности, нравственности, государственности, был построен в таком– то году, и он является сейчас для всех, для нас, неким примером, много замечательных людей жили в нашем городе, в нашем городе много достопримечательностей, и наш город жители очень любят, и мы стараемся сделать его… и уже не было ни одного человека в зале, который его слушал в этот момент, потому что он ничего не сказал. Он ничего не сказал.

Я говорю, каких замечательных людей, кто там жил в вашем городе, что такое форпост духовности, нравственности? Не говорите слово духовность, вообще никогда, либо люди это чувствуют, либо не надо об этом говорить. Так и патриотизм, ненавижу, когда говорят патриотизм. Более того, в наше время надо понимать, что мысль, с которой вы выходите в интернет– пространство, в онлайн– пространство или к людям живым, в аудиторию, она одна. Мысль – она одна. У нее может быть несколько доказательств, несколько поворотов, несколько историй, но ваша мысль четкая, ваш месседж, он один, у вас не может быть десять месседжей, тогда никому не интересно, люди запутаются.

Если идет совещание, и вы призываете людей туда, туда, туда, они все уйдут с разным, и вы ничего потом с этим не сделаете. Я все время сейчас говорю, что лучше три совещания по двадцать минут по одной теме, чем одно совещание на час по трем темам.). И у него была эта мысль, у него была мысль очень простая, что главная задача молодых людей – это направить силы и время на то, чтобы познать себя, чтоб познать на самом деле, кто я и чего я хочу. И второе – это следовать вот этому вот, потому что счастье только тогда, когда он занимается тем, чем он любит. Вы слышали это. Вы слышали это много раз. И я слышала хоть раз.

Просто он сказал это чуть по– другому и на собственном примере. И это еще раз меня, так сказать, потрясло, и я поняла, что это моя история, потому что, когда я чувствовала отход от какого– то внутреннего ощущения счастья, я сразу, сразу уходила. А школа моя, она же в девяносто первом году я как раз только стала собкором российского телевидения, я мечтала об этом, получила удостоверение 001, я была первым, кого привел на работу Анатолий Григорьевич Лысенко, и это было такое счастье. И мне сразу предложили прямые эфиры, у меня трое детей дома, которых я должна кормить, готовить, и муж, и вообще, и родители, которых я всегда не забывала, не забываю. И при этом еще школа для ораторов, вот это было то самое лишнее.

Я вот два раза попадала в больницу, ну все не просто ведь. По– настоящему попадала в больницу, то есть прямо в реанимацию, потому что было немыслимо, вечерами еще школа и в выходные школа. У меня вообще не было выходных, я изнасиловала себя, когда мне было сорок лет. И я понимала, что вот от этого момента, будет у меня школа или нет, приедут ко мне люди или нет, поверят они мне или нет, зависит моя будущая жизнь. Мне все говорили, нельзя. Равно как и с сыном. Все. Мой собственный бухгалтер сказал, что мы разоримся после первого же потока.

Слушай, вообще мы были близки к этому. Я же хотела делать платную школу, набрала талантливую молодежь, и первое, что они мне сообщили на первом занятии, что денег у них нет. Никаких. А я уже, когда их набирала, ко мне приезжал Саша Любимов, Эдуард Михайлович Сагалаев мне помогали школу набирать. Я уже арендовала студию, я уже арендовала камеры, я должна была всем, и у меня была толпа талантливой молодежи, с которыми я «ТЭФИ» потом получила, и у меня не было денег. И я написала письмо на деревню и дедушке Джорджу Соросу, я просто написала «Москва, Джорджу Соросу». Он в то время в Москве основал фонд благотворительный. И он в одном из интервью сказал, что он за честную журналистику. И я написала: я тоже за честную журналистику, я умею этому учить, я знаю как, дайте денег. И ко мне приехал дяденька, привез тридцать тысяч долларов в пакете.

– Подождите, подождите, подождите. Это просто какая– то магия. Вот то, что вы сейчас говорите, я знаю, откуда растут ноги у этой магии, но вы расскажите своими словами, почему, когда мы чего– то, почему это все случилось, почему все сложилось так, вот именно так, вроде как бы случайно, но тем не менее оно же так произошло, почему? Эта магия.

– Ну, я не считаю, что это магия. Я не считаю, потому что очень многие наши призывы к господу богу, к судьбе, они не отзываются или не всегда отзываются. У меня столько учеников и столько бывает, я вижу, что они случаются, нет. Нет– нет, еще есть везение и удача, а еще есть просто подготовка. Я просто читала все интервью Джорджа Сороса, и понимала, что он хочет вкладываться в журналистику, просто надо изучать и знать кому, когда и как обратиться. И письма у меня были прекрасные. У меня было всего четыре фразы. Я знала, что надо писать короткие письма, я всегда всем говорю, пишите короткие письма.

– А что там было– то, а? Что были за четыре фразы?

– Я Нина Зверева. Я журналист и хочу организовать свою школу, я умею учить, я готова учить, и я надеялась, что школа будет платной, набрала людей, которым нечем платить, и хочу получить грант или любую материальную помощь, потому что я должна учить на хороших камерах. Если мы хотим учить журналистике, мы должны учить на хороших камерах, которых у меня нет. Что мне делать, куда обратиться? Вместо ответа мне привезли деньги и бумагу, которую я заполнила на грант, ну то есть задним числом я оформила бумагу на грант, я получила грант и потом еще много раз получала от него гранты на свою школу.

– Что вы тогда чувствовали? Вы тогда чувствовали, что, я так понимаю, что у вас много таких случаев в жизни, правильно, да, когда вы наперекор, не знаю, окружающим или, может быть, обстоятельствам все равно делали то, что вы хотели сделать, да ведь? Вот это был один из тех моментов, опишите эмоции свои в тот момент.

– Эмоции. Эмоций мало, очень мало. Вы знаете, сколько стоила тогда телевизионная техника? Я понимала…

– Денег в смысле мало?

– Ну, конечно. У меня в некоторых случаях было отчаяние. Я поняла, что это ровно то, что мне хватит на три камеры и на одну монтажку, а вот на то, чтобы еще и учить, это еще и приглашать учителей, снимать эти студии. Я поняла, что я буду тратить на это свои личные деньги, которых у меня не было совсем. То есть я спасена, но, в общем, наполовину. Вот такие у меня были эмоции. Я понимала, что мне надо еще, еще, еще чего– то искать и делать, потому что они не будут платить.

– Я своим сотрудникам обещала помочь с квартирами, я придумала такую схему: мы зарабатывали деньги, и я давала десять тысяч долларов, пятнадцать тысяч долларов были огромные деньги, на то, чтобы они улучшили, купили, можно было купить однушку за эти деньги в хорошем месте, а они мне должны были выплачивать. И первый же раз, когда мне начали приносить деньги и выплачивать, а я же знала, какие у них зарплаты, я не могла это пережить, и мне это было очень трудно пережить морально.

Я видела, что человек получает N сумму, и он треть должен отдать, а у него там маленькие дети, и это влияет уже даже на наши отношения. Хотя они возвращали деньги школе, естественно, получали от школы. Это моя была школа, поэтому тоже было понятно, что я частный предприниматель, можно сказать. И я всем все просто так отдала. Вообще это была страшная глупость, потому что у меня самой квартиры не было, машины не было, ничего не было, но я такой социалист, я не могла видеть, как люди мучаются. И это был такой поступок, глупость, не глупость, не знаю. Многие ушли, кстати, получили квартиру и ушли. Но не знаю.

– Тяжелое было время? Или наоборот?

– Слушайте, ну ведь это как, на чем сосредотачиваться, на хорошем или на плохом. И сейчас тяжелое время, потому что я очень востребована, да. У меня сейчас на апрель идет запись учеников, но я же не могу, у меня, во– первых, силы конечные, надо восстанавливаться. Во– вторых, есть же родители, девяносто три года папе, девяносто маме, и я должна быть с ними, а они в Нижнем Новгороде, а работа и ученики в Москве. Я живу в поезде, а мне шестьдесят пять лет, я все время с чемоданом в руках. Если я буду на этом сосредотачиваться, я вам такую грустную историю расскажу, как я никогда не могу просто пожить на одном месте, просыпаться в одной и той же спальне. Но я не буду вам рассказывать грустную историю, потому что вот так у меня сложилась жизнь, я во всем ищу… я, кстати, люблю поезд, я полюбила поезд

– Я вас понимаю очень сильно. Не знаю, что делать по этому поводу, не буду задавать вам этот вопрос. Понимаю, что тяжело и все. Пока моим родителям еще не девяносто лет, но я уже думаю, мы буквально недавно тоже с друзьями говорили, а что делать то, что называется в Америке, есть целые программы по этому поводу, как себя вести в этих ситуациях, как выходить, как выстраивать с ними отношения.

О том, что нам в наших столицах, бывает больно от того, что родители далеко и мы часто не можем им помочь, мы говорили с Гузель Санжаповой, в подкасте номер 95. У Гузель производство мёда в глухой уральской деревне, где работают преимущественно пожилые люди. Этот проект родился из идеи помочь папе поднять его бизнес – семейную пасеку, которая досталась ему по наследству.

– А я могу вам сказать, какой я сделала вывод для себя. Вот проблему со своим большим возрастом, а я хочу жить долго и почему нет, мне есть, на кого глядеть, внуки, правнуки, есть, чем заниматься, книги писать можно в любом возрасте, я надеюсь сохранить разум и справиться с деменцией. Я хочу сделать сама себе дом престарелых с друзьями. (неразборчиво) еще есть подписчики. Я ищу теплый климат, может быть, Геленджик, может быть, Ессентуки.

– Сочи.

– И построить красивый дом, и там у меня будут ученики. Это будет небольшой город, например, Ессентуки, там ко мне будут приходить ученики взрослые, маленькие, и я буду жить с друзьями, и ходить в какую– нибудь терму, и мы будем общаться, играть в карты и обсуждать новости. У нас будет кинозал, у нас будет спортклуб, обязательно будет теплый бассейн. И у меня будет шикарная совершенно старость.

Но я почему вот сейчас это уже хочу организовывать, не сейчас, лет через пять, потому что я не хочу, чтобы мои дети, которые могут жить, где угодно, и слава тебе господи, мир открыт, пока что, по крайней мере, и чтобы они мучились, что там где– то мама, папа и надо их навещать или надо решать проблемы с медициной, надо решать проблемы со здоровьем, потому что у меня когда тренинг в «Сколково» и я вижу, на телефоне написано «Мама», я пугаюсь ужасно, и я делаю перерыв, сколько бы не было людей. Я говорю: извините, мама. Я страшно боюсь, я отхожу, а мама говорит: мы с папой сейчас посмотрели такое кино, и вот там то– то, то– то, то– то, она не понимает, что у меня тренинг. И я говорю: мамочка, я тебе перезвоню. Ну слава тебе господи. Но это же все время вот так. Они чудесные.

– Все время как натянутая струна, да– да– да.

– Да. Они самостоятельные, они чудесные. Папа играет на рояле, мама кормит папу, но при этом у них есть повар, я там все организовала, медицина, которую я организовала. Но у них восьмой этаж, когда у них не работает лифт, они не могут пойти погулять. Меня это просто вот, я ничего не могу с этим сделать. У меня так не будет. И так не будет не потому, что я хочу себе хорошей жизни, а потому что я не хочу, чтобы у детей была моя жизнь. Я хочу, чтобы они приезжали к нам тогда, когда им хочется, но чтобы они не волновались каждый день.

– В детстве, когда они маленькие, задача родителей любить, поддерживать и давать возможности, как можно больше, потому что чтобы дети нашли себя, отыскали вот эту самую штуку, которая потом их сделают счастливыми, успешными, не знаю, надо просто давать возможности, надо давать попробовать: и спорт, и музыку, и обязательно английский язык, это просто вот наше счастье нашей семьи, что мы все деньги вкладываем в английский язык детей. Ну, последние деньги, деньги, которых не было, мы лучше бы все время жили, мы у бабушки занимали, чтобы до зарплаты дожить. Но английский язык стоил дорого. Но вот видите как, мы дали им английский язык, и в результате Катя у нас, она глава Visa России, то есть все платежные системы Visa и все карточки Visa – это моя Катя. До этого она была первым завпредом ВТБ24, до этого управление ВТБ, до этого Making the company, до этого MBA Америка. Неля у нас профессор математики в Голландии, автор прекрасных книг и вообще full professor, это такая редкость, в Голландии всего пять женщин профессоров математики фундаментальной. И Петя у нас, он вообще бизнес– тренер по переговорам, переговорщик, до этого был вице– президент большой компании страховой. То есть вот очень успешные дети, в том числе потому что у них был английский язык на том же уровне, что и русский.

– Нина, вас чудесно просто слушать. Тут полным– полно комментариев про то, что вы удивительная женщина, про то, что вы сильная и мудрая, за вдохновение вам спасибо

Напоминаю, друзья, что в се наши интервью можно смотреть вживую, не только слышать, но и видеть нас. Прямые эфиры – это отдельная история, весь драйв, вся энергия и эмоции наших подкастов без купюр. Присоединяйтесь к нам! Чтобы получать уведомления о новых эфирах, просто поставьте лайк нашей странице facebook . com / ruwebsarafan .

Я знаю, что сейчас из тех ста тридцати пяти человек, которые на трансляции, очень много женщин– предпринимательниц, это целое поколение сейчас, которое выросло, начало делать, двигаться и чего– то достигать в жизни своего. И у нас тут всех стоит этот вопрос ребром, у меня в частности, да. Все время же на весах, все время на весах. Я пойду делать здесь что– то для бизнеса, а здесь у меня дети. Я сделаю еще один проект или сделаю встречу с компанией, а вот здесь будут сидеть мои дети, которые лишатся моей любви. Как вы решаете эту дилемму? Она меня замучила, честно говоря. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы решить эту дилемму, и как нужно самой с собой разговаривать.

– Ну, первое, количество времени, которое вы проводите с детьми – это совсем не главный показатель. Главный показатель – качество времени, которое вы проводите с детьми. Это означает, что если вы с детьми, то вы именно с детьми. Уже никаких телефонов, уже никаких отвлечений, они страшно на это обижаются, закрываются и уже не будут с вами откровенны.

Надо выполнять обещания, и если вы обещали, что вы в субботу проведете время с детьми и пойдете куда– то, и в это время у вас приглашение куда– то в кино, в театр, в ресторан, я не знаю, сумасшедший какой– нибудь онлайн, на какой– то потрясающий семинар, который хочется, вы должны идти с детьми в субботу, как обещали, это приоритет.

Обещания детям надо выполнять, поэтому я так редко давала обещания, но когда я обещала отвезти их к морю, в Крым, там произошла история такая, там вода была девять градусов, просто вообще холодрыга страшная, но мы повезли их в Крым, и они ныряли в это холодное море, они очень мечтали, и мы с Вовой решили отложить это на год, просто обмануть ожидания – это нельзя, поэтому обещания.

А время с детьми, вы знаете, нам пятнадцати– двадцати минут в день хватает, но если это всерьез, если вы сели с ребенком и разговариваете про его друзей, про то, что он хочет, не то, какие у тебя оценки, покажи дневник, нет. Время с ребенком – это когда вы занимаетесь тем, что он хочет, и тогда у него ощущение, что родители все время тут, потому что важно не количество времени, а качество времени.

А в смысле приоритетов у меня есть теория таких волшебных факелов, я это называю, вот у вас, если вам много хочется в жизни, а нам всем женщинам много чего хочется, и любви, и семьи, и детей, и работы, и партнеров, и денег, и отдыха, и подружек, и все это одновременно, но невозможно, то есть вот первый совет – это вообще сразу признать, что одновременно не надо, и, если вы занимаетесь чем– то одним, не надо в это время рваться куда– то еще. Надо последовательно, надо вот, если чем– то занимаешься, занимаешься именно этим.

– Не параллельно, а последовательно.

– Ни в коем случае.

– Сначала я энергию в одно русло, потом переключаюсь на что– то другое, да?

– Да– да. И просто признайтесь, вот сегодня у меня вот это. А у меня было очень много ошибок. Я, когда приезжала из Нижнего в Москву, надо было решить очень много задач, и однажды умный человек, к которому я вся взмокшая прискакала с опозданием в кафе на встречу очень важную, сказал мне: Нин, ты откуда сейчас такая прибежала, у тебя сколько встреч в Москве? Я говорю, ну там же у меня дети, муж, я говорю, три– четыре встречи в Москве. Он говорит, так нельзя, у тебя ни одна не получилась, в Москве так нельзя.

Ты назначаешь встречу с человеком, который тебе важен, ты должна прийти спокойная, выспанная, накрашенная вообще, как надо, должна сидеть, не смотреть на часы и все. Вот, говорит, у тебя один день – одна встреча.

Это было очень трудно, потому что столько дел, опять же дети, которых я кормила, поила, готовила, еще и очереди. И как только я сделала: один день – одна встреча, у меня все стало получаться. Я готовилась к этой встрече, я шла спокойно, я приходила заранее, я никуда не торопилась, и все получалось. Это было гораздо более эффективно, тогда я поняла, что если вы чем– то занимаетесь, то занимайтесь именно этим. Готовишь еду – готовь.

Если у тебя пятнадцать минут, и тебе надо приготовить борщ, не готовь борщ, он не получится. Ты забудешь выключить, он перекипит, ты не так все сделаешь. Готовишь – готовь. Я на даче всегда это делаю утром, пока все спят. Вот в восемь утра я встаю, я с таким удовольствием это делаю, я люблю на четырех конфорках, чтобы у меня все кипело и все готовилось одновременно, а потом у меня на два дня есть еда. Я могу идти спокойно гулять, потому что с гуляний придешь, только разогреть.

Но бывает так, что один из этих факелов горящих, которые вы подбрасываете в воздух, ловите и снова их туда подбрасываете, он начинает падать, и под вами может загореться земля. Ну, например, вы вдруг видите, что муж обижен, как мужчина, обижен, что он, как мне однажды муж сказал, знаете, я все время стою в очереди. Меня потрясла эта фраза, я подумала, что это неправильно. Так нельзя.

Он понимает, что у меня школа. Он понимает, что у меня работа. Он понимает, что у меня съемки, что у меня дети, что проблемы подростковых детей, им всем надо поговорить с мамой, они не с папой, а с мамой должны об этом поговорить, с папой о делах, а с мамой там о личном. И он стоит в очереди. Это не дело.

И тогда я начинаю откладывать, вы знаете, ничего нафиг не исчезает и не пропадает. Вот вы заболели, попали в больницу, дай бог, но у меня такое было, и ничего никуда не исчезло, ни школа, ни семья, ничего. Я месяц лежала в реанимации, ничего не исчезло, для меня это был вывод. Я год была в отпуске, в декретном, только один раз с сыном, я пришла на работу за свой стол, и мне сказали: Нин, завтра вот там то– то, то– то. Я поняла, что меня год не было, никто не заметил. Я пришла и началось все, как было.

Этот год был для меня такой год, что я потеряла квалификацию, что меня все забыли, что меня зрители забыли. Никто ничего не забыл. Поэтому бояться не надо, пугаться не надо, можно спокойно все отложить, если какой– то факел у вас под ногами и горит. И тогда все, извините, романтический ужин, и сексуальное белье, и все, что там надо, все, что любят мужчины, и делайте это с удовольствием, потому что иначе никому это не надо, ни вам, ни вашему мужчине. И вот тогда уже все.

Тогда только он – главное, и чтобы он понимал, что он – главное, чтобы он понимал, что никакой очереди нет, что он главный. И так и у меня бывало, что были очень заманчивые предложения, ну очень, ну очень важные для моей карьеры, но я летела в Голландию к Неле, которая одна, без мужа, с ребенком, там пробивалась заново, и я понимала, что надо приехать и готовить еду, просто готовить еду.

Никто в это поверить не мог, потому что столько дел, столько тут возможностей, призов, конкурсов, фестивалей, меня зовут вести там, не знаю, «ТЭФИ», но у меня там есть ребенок, и ей плохо, и я должна быть там, готовить еду и делать пельмени, потому что я уеду, а пельмени остаются на два месяца замороженные. И это мама, понимаете, вот она сварит пельмени, и это привет от мамы.

– Нина, вы просто говорите такие потрясающие вещи, я прямо сейчас расплачусь. мы здесь сегодня с вами весь эфир говорим про то, что самое важное – одна вещь, на которой мы концентрируемся. Одна мысль – одна встреча, нам говорила Нина Витальевна, сначала. Потом мы тоже всегда с вами говорим, когда говорим про тексты, одна мысль – один текст. Один день – одна встреча.

Одна единственная важная вещь, над которой вы работаете именно сейчас, и работаете, как сказала Нина Витальевна, не параллельно над всеми сразу, а последовательно. И если мы общаемся с детьми, если мы сейчас с ними, то мы должны быть здесь и сейчас. Один день – одна встреча. Одна встреча с вашим ребенком, с вашим любимым, с вашей работой. У меня есть буквально два последних закрывающих вопросаВы много же книг читаете, правильно? Я бы хотела, чтобы вы нам просто рассказали про какую– то книгу, которая однозначно изменила вас к лучшему, и вы ее рекомендуете читать предпринимателям.

– Ну, я же здесь искренняя с вами, я не читаю книг. Я сейчас не читаю. Я покупаю, вот они стоят все, самые модные, вот я о которых слышу от учеников, но я их не читаю. Мне скучно, мне долго, у меня устают глаза. Я пишу книги, не читаю. Но вот наступило такое время, когда я тоже люблю видеоблогеров больше, чем большие тексты.

Видимо, что– то такое молодежное во мне проснулось. Вот, так что если я читаю, то читаю какие– то умные мысли, ищу их, афоризмы, они мне нужны для работы. Все– таки, работа забирает очень много времени, и я беру и обновляю себя сама, конструирую для себя что– то новое, ищу то, что мне реально прикладно надо.

– А как ищите? Через что? Не через книги, тогда через что? Через блогеров?

– Через гугл. Ну как все ищут все. Раневскую опять, вот обожаю ее. Вот еще ищу и нахожу что– то новое, отличное, вот еще Сару Бернар очень люблю, обожаю, Коко Шанель, там столько хороших фраз и мыслейКино люблю смотреть, но очень редко попадает хорошее. Слава богу, у меня есть любимые ученики, которые мне помогают, и есть дети, которые говорят: мама, смотри это, смотри сериал «Теория большого взрыва», это вообще, это вообще.

– Ой, ну да, это просто, конечно, да.

– Во– первых, у меня муж физик. Вы знаете, когда я с мужем села смотреть, ему было все не смешно, а я даже боялась смеяться рядом с ним, мне лучше это одной смотреть. А еще там же есть индус, а у меня зять индус. Там тоже столько всяких пересечений, это было так классно. Или какие– нибудь романтические сериалы, там «Как я встретил вашу маму», это у меня прямо была конфетка под вечер.

Я очень много читала. Ну я филолог, я на филологическом училась и училась на одни пятерки, оказалось, что те книги, которые там надо было читать, я читала все детство. Папа очень много читал вслух классики, и это, конечно, очень сильно на нас повлияло. Папа читал, пока мне было до двенадцати моих лет. Это был обряд просто, вообще в семье должны быть обряды, традиции. Вот наш спектакль на даче – это обряд и традиция. Обряды и традиции делают семью, им надо обязательно следовать. Например, на мамин юбилей девяносто лет приезжают все дети, внуки, вот как бы не были заняты.

И вот папины чтения и Теодора Драйзера, и Джека Лондона, я их помню, эти книги, я думаю, что на меня они очень сильно повлияли вместе с папиным голосом. А потом книги, которые читала сама, «Над пропастью во ржи», как у многих, в детстве «Винни Пух», веселые, прикольные стишки, вот все еще «Дикая собака Динго», потому что я человек романтичный, на меня это как– то сильно повлияло, Тургенев «Первая любовь».

– А когда я стала взрослой, более– менее взрослой, потому что в восемнадцать вышла замуж, в девятнадцать родила, для меня книга, которая во многом сформировала меня как маму, это доктор Бенджамин Спок. Сейчас она почти запрещена, там же говорится, можно хлопнуть ребенка, да, по попе, вообще выдать эмоции, потому что от этого ребенку только лучше, если вы не будете это таить в себе. Но там просто все время было утешение, что все у вас в порядке. И у вас, и с вашим ребенком все в порядке. Потому что там на каждый возраст было написано, какой ужасный этот ребенок, и, оказывается, они у всех такие. Terrible two, terrible three. Вот я помню, что Бенджамин Спок – это было для меня такое лекарство, я его наизусть знала, по– моему. Я каждый раз брала в руки с рождением каждого нового ребенка. Потрясающе.

– Да, на самом деле вы правы, ну, это очень– очень нужно, отпущение этих грехов, чтобы женщина не чувствовала себя вечно виноватой.

– Ну, наверное, Дэйл Корнеги. Но когда я читала Корнеги, я понимала, что я напишу лучше. Вот это у меня был вызов, вот, как завести себе друзей, это я все знаю, я напишу лучше.

– Нина, а написали?

– Ну, мне кажется да, но настоящего бестселлера так и не случилось, я ведь хочу, чтобы это было по пятьсот тысяч прочтений, покупок. Ну, двадцать раз переиздавался, «Я говорю, меня слушают» уже шестнадцать раз переиздавался, «Правила делового общения», все равно, это не тот бестселлер, не так книга, которую знает весь мир. Я хочу, чтобы меня Познер позвал в свой эфир, для этого надо написать бестселлер. Или Дудь, Дудь даже еще интересней.

– Да, кстати, к Дудю, мне кажется, проще гораздо попасть, чем к Познеру.

– Нет, нет.

– Попадете, если захотите. Вы же всегда, цель у вас есть, вы к ней идете, правильно?

– Нет, нет, нет, это от везения. Везение и удача. Надо попасть. Надо попасть в аудиторию, – Ну да, хорошо, окей. Есть ли у вас наставник сейчас какой– то? Кто на вас влияет, на кого вы смотрите?

– Очень грустный вопрос, потому что раньше была мама, а сейчас все– таки склероз, и она часто повторяется, и часто задает одни и те же вопросы. Мне очень грустно, потому что очень, очень умная мама, которая давала такие вот установки. И сейчас совсем не грустный ответ: мои дети. Они мои наставники. Потрясающе, когда мне звонит ребенок, мой ребенок или внуки, и говорит: прочитай срочно вот это, посмотри вот это, присылают видео, присылают какие– то очень важные вещи. И Катька вдруг прислала «Пять языков любви», это такая вещь потрясающая. А Неля тоже, книга одна там про успех, «Что такое успех». И вот когда они меня, в общем, растят, воспитывают, и это мои лучшие эксперты рядом.

– Какой язык любви– то у вас, вы определили? Я просто тоже читала эту книгу, мне интересно, какой у вас.

– У меня ужасный будет ответ: подарки.

– Подарки? А у меня прикосновения.

– И слова. Прикосновения, вы знаете, это банально. Я думаю, это у всех, на самом деле. Но если тут приоритезацию делать, то слова, слова, комплименты, прежде всего, добрые слова и подарки.

– А почему ужасно? Ну вот там же на самом деле все такие банальные вещи он рассказывает. Что все языки банальны.

– Может, у меня в жизни никогда не будет денег вообще, вообще никогда. Потому что когда они у меня появились, я сразу стала их разбрасывать.

– Окей, ну и самое последнее – это напутствие нашим предпринимателям. Давайте скажем им, вот что они могут сделать, подумать, может быть, придумать, встать, сходить куда– то, что– то такое, что могут сделать в течение семидесяти двух часов, что реально изменит их жизнь или их бизнес.

– А почему вы берете цифру семьдесят два часа?

– А есть такая фраза про то, что если вы что– то прослушали, что– то для себя интересное узнали, и ничего не сделали в течение семидесяти двух часов, то тогда с семидесятипроцентной вероятностью вы про это забудете и ничего по этому поводу не сделаете.

– Хорошо. Купите сексуальное белье, поставьте свечи и займитесь любовью с человеком, который умеет это делать.

– Даже если это не ваш муж?

– Если серьезно, то отдайтесь, наконец, этому. Женщины, они же не умеют отдаваться по– настоящему, притворяться привыкли, к сожалению. скажите комплименты близким людям вот в течение семидесяти двух часов. Внутренний список у вас всегда есть. Скажите добрые слова, такие настоящие, от души людям, вы увидите, как они среагируют. Просто мы очень мало говорим друг другу добрые слова, нет такой традиции, к сожалению. Скажите, как этот важен человек был в жизни. Скажите, как вы помните, как он когда– то что– то вам сказал или сделал. Ну и купите подарки.

– Подарок является одним из языков любви.

– Да, но подарок хороший – это не отдарок. Подарок – это то, что человеку, может быть, он даже сам об этом не догадывается, но это ему очень подходит, и то, на что всегда немножко жалко денег. Просто подарок покупается, на самом деле, самому себе, только тогда он хороший. Его надо отдать.

– Ну что, спасибо вам большое, Нина Витальевна. Это был просто потрясающий эфир. Я очень желаю вам, чтобы вы попали на все те эфиры, куда хотите, и к Познеру, и к Дудю, потому что однозначно вы измените этот мир к лучшему, и какое– то еще количество людей станут думать более глубоко про свою жизнь и станут лучше. Спасибо большое.

– Спасибо, Таисия. Всего доброго, до свидания.

– До свидания, всего хорошего вам.

– Да. Ну что, друзья, мы с вами разговаривали с Ниной Витальевной Зверевой, просто чудесный у нас с вами получился эфир. самой интересной мыслью из тех полутора часов прекрасного эфира, вот этого мягкого, обволакивающего, как мне Нина сказала, что нужно описывать картинками, вот я вам и описываю эфир: просто мягкий, обволакивающий, прекрасный, добрый эфир, который оставил у нас в голове столько– столько– столько счастья. Самое главное из того, что я услышала, это, как обычно, подтверждение моей собственной теории.

Я всегда рассказываю про эту книгу, которая называется « The one thing» Гарри Келлера, в прошлом году я ее прочитала, и, по факту, Нина нам просто на примерах разложила то же самое: про то, что самое важное, это концентрироваться на одной вещи, есть еще одна такая фраза, про то, что где у вас фокус, там у вас энергия, то есть для того, чтобы не распыляться, для того, чтобы не задавать себе вопроса «А что для меня сейчас в этой жизни является самым важным? А что мне делать в этот конкретный момент? А как мне все успевать и делать такую потрясающую карьеру, как у Нины, и при этом быть с семьей?», для этого вам нужно концентрироваться всегда на чем– то одном. И это правило, оно применимо ко всему вообще, к любым всем тем вещам, к которым вы прикасаетесь.

Мы с вами говорили про тексты, наш редактор Вебсарафана, Марина Васильева, в прошлом, всегда говорила: «Один текст – одна мысль. Одна мысль – один текст». То же самое нам сказала Нина про встречи. Одна встреча – одна мысль. Все.

Если вы со своими детьми, то занимайся только ими и будь лучшим в этот момент, каким вы можете быть. мне невероятно понравилась и Нина Витальевна, и то, что мы здесь понаговорили. Я сама буду его прослушивать еще много– много– много раз, Нина рассказывает про то, как публично выступать.

У нас как раз на заре саммит, в конце октября, тридцатого, тридцать первого и первого ноября у нас будет саммит по стилю, имиджу и харизме, где мы будем говорить про то, как сделать так, чтобы ваше внутреннее соответствовало вашему внешнему, про то, как краситься, как держаться перед камерой, как работать со своим голосом, как правильно выступать. Вот эти все потрясающие вещи должны быть раскрыты с нами на саммите. Регистрация, как обычно, бесплатна websarafan. ru/ promo Буду вас ждать, буду в Москве, приходите к нам вживую либо присоединяйтесь к нам на онлайн– трансляции.

Наш следующий выпуск будет с Алёной Владимирской, хедхантером и рекрутером всея Руси. Мы поговорим о том, как притягивать людей в свою команду, если у вас нет стотысячных бюджетов, и о вашей компании пока никто не знает.

Если вам нравятся наши выпуски, приходите к нам на сайт blog. websarafan. ru. Там вы найдёте еще больше полезной информации. У каждого подкаста есть страница с описанием, на которой мы структурируем механики, рассказанные героями, вытаскиваем из интервью самое полезное, самое вкусное и отдаем вам.

Там же, в каждом подкасте подарок от гостя, какой– то список, чек– лист, руководство, pdf– файл, упражнение или книга, которые вы можете забрать себе. Все это мы делаем с одной единственной целью – чтобы вы могли применить опыт наших крутантских героев, встроить его в свою жизнь и стать такими же успешными! Напоминаю, что мы просим вас оставить отзыв на наш подкаст на айтюнс (ссылку мы также даем на странице каждого подкаста). Нам очень важна обратная связь!

Мы читаем все ваши отзывы и передаем их ручейком всем, кто работает над подкастами – это команда из пяти человек. Кроме того, ваши отзывы поднимают наш подкаст в рейтинге и дают возможность большему числу людей подключиться к нам!
На этой прекрасной ноте, я прощаюсь с вами, мои любимые, мои прекрасные искатели приключений!

Понравилась статья? Поделись с друзьями!

16.01.2017 09:00

Излагать свои мысли под прицелом сотен глаз всегда непросто, но иногда именно от этого зависит путь к успеху. Бизнес-тренер Нина Зверева дает советы, которые помогут вам блестяще выступить перед любой аудиторией.

Главные ошибки, которые совершают выступающие

Они не готовятся! Надеются, что в процессе произнесения речи или доклада все сложится само собой.

Нарушают установленный хронометраж и не обсуждают заранее с аудиторией свой формат выступления.

Говорят сразу обо всем, не выделяя главную мысль.

Так как им самим все понятно, не стараются пояснять ключевой тезис фактами и картинками.

Не могут захватить внимание слушателей на первых секундах и еще хуже справляются с финалом: чаще всего он получается аморфным и невнятным («Ну вот и все, я закончил, надеюсь, вам было интересно»).

Есть формула, которая помогает готовиться к выступлению. Она звучит так: «цель - аудитория - формат - момент». Подробно я рассматриваю ее в первой главе своей новой книги «Со мной хотят общаться». Я советую ответить для себя на четыре вопроса.

Какова моя цель? Сформулируйте ответ в одной фразе.

Кто передо мной и почему эти люди будут меня слушать? Почему им это интересно?

В каком формате будет проходить выступление (где именно, какой дресс-код)?

Какую актуальную для всех тему (новость, погоду, знаменательную дату) я могу использовать в своей речи?

Если продумать, а еще лучше записать на бумаге честные ответы на эти вопросы, то ваше выступление с большой вероятностью будет успешным.

Золотые советы для ораторов

Публика чутко воспринимает любые сигналы, и если вы не подготовились к выступлению, это видно всегда! Характерные признаки: слишком длинные паузы, зависимость от написанного на бумаге или от слайдов на экране, растерянность, испуг в глазах в момент поступления сложных вопросов. О зажатости спикера свидетельствуют боязнь зрительного контакта со слушателями, постоянные взгляды на часы, в пол или потолок.

Помните триаду: коротко, весело, понятно. Лучше говорить максимально лаконично, ценя время - свое и других людей. Старайтесь выступать весело и незабываемо - это тоже абсолютный тренд! Не случайно речи кандидатов в президенты США порой напоминали скетчи резидентов Comedy Club. Люди ценят юмор и будут благодарны спикеру, который их порадует хорошими шутками. При этом главную вашу мысль нужно донести до слушателей в максимально доступной форме. Сергей Кириенко заметил однажды, что любая сложная речь должна быть понятна уборщице, которая случайно зашла в аудиторию.

Добро пожаловать!

Вы находитесь на главной странице Энциклопедии Нижнего Новгорода - центральном справочном ресурсе региона, выходящем при поддержке общественных организаций Нижнего Новгорода .

В настоящий момент Энциклопедия представляет собой описание региональной жизни и окружающего её внешнего мира с точки зрения самих нижегородцев. Здесь Вы свободно можете публиковать материалы информационного, коммерческого и личного характера, создавать удобные ссылки вида и вносить свое мнение в большинство существующих текстов. Особое внимание редакция Энциклопедии уделяет авторитетным источникам – сообщениям влиятельных, информированных и успешных нижегородских персон .

Приглашаем ввести больше нижегородской информации в Энциклопедию, стать экспертом , и, возможно, одним из администраторов .

Принципы Энциклопедии:

2. В отличии от Википедии, в Нижегородской Энциклопедии может быть информация и статья про любое, даже самое малое нижегородское явление. Кроме того не требуется наукообразность, нейтральность и тому подобное.

3. Простота изложения и естественный человеческий язык – основа нашего стиля и всячески приветствуется, когда помогают донести правду. Статьи энциклопедии призваны быть понятными и приносить практическую пользу.

4. Допускаются разные и взаимоисключающие точки зрения. Про одно и то же явление можно создавать разные статьи. Например – положение дел на бумаге, в реальности, в народном изложении, с точки зрения определенной группы лиц.

5. Аргументированное народное слово имеет всегда приоритет над административно-канцелярским стилем.

Читайте основные положения

Приглашаем вас написать статьи – о нижегородских явлениях в которых вы по вашему мнению разбираетесь.

Статус проекта

Нижегородская энциклопедия является полностью независимым проектом. ЭНН финансируется и поддерживается исключительно частными лицами и развивается активистами, на некоммерческой основе.

Официальные контакты

Некоммерческая Организация «Открытая Нижегородская Энциклопедия » (самопровозглашенная организация)

НИНА ЗВЕРЕВА

ШКОЛА ТЕЛЕЖУРНАЛИСТА

УДК 070 ББК 76.032 З 43 Зверева Нина Витальевна З 43 Школа тележурналиста. - Нижний Новгород: Издательский дом Минакова, 2009. - 272 с. ISBN 5-7628-0277-9 «Школа тележурналиста» является переизданием первого учебника Нины Зверевой «Школа регионального тележурналиста» (Москва, Аспект-Пресс, 2004) Адресованный прежде всего работникам региональных телекомпаний, этот учебник оказался востребованным самой широкой аудиторией, в том числе и в Москве, и в странах СНГ. Такие известные мастера тележурналистики, как Лев Николаев, Юлия Мучник, Антон Хреков, Елена Масюк, Вадим Такменев, рекомендовали его своим молодым коллегам и студентам. Новое издание серьезно переработано с учетом современных требований, содержит несколько новых глав - о рейтингах и зрителе, о работе в команде с оператором и др. Книга «Школа тележурналиста» написана живо, ярко, содержит много конкретных примеров и советов. Она адресована не только тем людям, кто работает или мечтает стать тележурналистом, но и всем, кто хочет овладеть искусством грамотного общения. УДК 070 ББК 76.032 © Зверева Н.В., 2009 ISBN 5-7628-0277-9 © Издательский дом Минакова, 2009

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ КНИГИ Друзья! Когда я писала свой первый учебник «Школа регионального тележурналиста», меня не покидало ощущение участия в рискованном проекте. Было желание высказаться, изложить на бумаге самые главные мысли и выводы, полученные мной через многолетний опыт и горькие ошибки. Для автора нет ничего более страшного, чем книга без читателей. Не скрою, я волновалась. И, как оказалось, напрасно. Пять тысяч экземпляров успешно разошлись по стране. На разных телевизионных фестивалях и семинарах ко мне подходили люди и жаловались, что у них украли мой учебник и они нигде не могут купить новый. Когда на занятиях в школе «Останкино» одна студентка сообщила мне, что ей удалось где-то в Новосибирске через Интернет с огромной доплатой купить последний мой учебник, я поняла, что надо срочно писать новый вариант! Телевидение быстро меняется. Казалось, для новой версии придется многое переделывать. Но выяснилось, что за шесть лет изменились только фамилии и примеры, а главные правила журналистского мастерства остались прежними. И это здорово. Это означает, что действительно есть формулы и приемы, по которым можно учиться, советы, которые всегда будут востребованы. Мои московские коллеги попросили убрать в названии слово «регионального», потому что профессия тележурналиста одна и правила - едины. Хочется сказать слова особой благодарности прежде всего моим ученикам, которые постоянно стимулируют меня к дальнейшему профессиональному росту. Персональные слова благодарности я хочу адресовать моему партнеру и редактору Наталии Юдиной, которая помогает мне в написании всех важных книг в моей жизни, профессору Валерию Мильдону, который сделал точные замечания, продюсеру Александру Акопову, у которого я училась и учусь, ректору 3

Школы телевидения «Останкино» Александру Филиппову, который предоставил мне новые перспективы и новые площадки для педагогической деятельности. Появление второго издания книги «Школа тележурналиста» стало возможным благодаря поддержке многих региональных телекомпаний и их лидеров - моих друзей Вячеслава Смеюхи (Краснодар), Олега Урушева (Ханты-Мансийск), Гузели Ибрагимовой (Уфа). Спасибо вам огромное от всей души, я постараюсь не обмануть ваше доверие! Искренне ваша Нина Зверева

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ Это - хорошая книга. Я мог бы этим ограничиться, посчитав, что главное сказано. Но все же попробую раскрыть смысл сказанного. Я совершенно убежден в том, что невозможно научить быть журналистом - точно так же, как нельзя научить человека быть писателем, художником, композитором. Можно обучить человека нотной грамоте, оркестровке, композиции, но, даже овладев этими навыками, далеко не всякий становится композитором. Можно научить рисованию - перспективе, светотени, изображению объема. Но, овладев техникой, далеко не всякий становится художником. Надо ли продолжать? Быть журналистом - это, конечно, профессия. Но в гораздо большей и решительной степени это образ жизни, некий настрой, в итоге талант. Есть, однако, существенная разница между журналистом и писателем, с одной стороны, и художником и композитором - с другой. Невозможно овладеть двумя последними профессиями без знания целого ряда сугубо технических знаний и приемов. Я не могу назвать ни одного сколько-нибудь известного художника или композитора, который не стал бы таковым, не обучаясь этому делу в специальных учебных заведениях. Если же таковые есть, то они - лишь исключения из правила. Однако могу назвать множество имен выдающихся писателей, которые не учились в «писательских» школах: Шекспир, Достоевский, Рабле, Фолкнер, Бальзак, Толстой, Маркес... - список бесконечен, а о поэтах я и не говорю. Подавляющее большинство выдающихся журналистов стали таковыми, получив совершенно иное образование - историческое, филологическое, естественнонаучное, инженерное и т. д. Они пришли в журналистику, только накопив некоторый жизненный опыт, сформировавшись. Журналистика предполагает и требует определенного отношения к жизни, а оно, это отношение, формируется в результате обретения опыта. Вот почему я считаю бесполезным, если не сказать бессмысленным, существование факультетов журналистики для тех, кто только что покинул школьную скамью. 5

Лучшие школы журналистики в мире принимают на обучение только людей с высшим образованием. Их обучают технике этой профессии, но более всего стремятся выработать в этих «студентах» такое понимание того, что есть журналист, что оно становится второй натурой человека. Книга Нины Зверевой обращена именно к таким людям, то есть к тем, кто уже работает на журналистском поприще. Все, о чем пишет автор, это то, с чем журналисты сталкиваются каждый день. Это попытка помочь им понять, чем же на самом деле они занимаются, как им быть журналистами в конкретных условиях сегодняшней России. Это чрезвычайно амбициозная книга, поскольку ее автор пытается ответить на бесконечно сложные вопросы, которые не имеют однозначного ответа. Это книга, которая заставляет читателя задумываться, сомневаться, ставить вопросы - не столько другим, сколько самому себе. И находить ответы. Закончу тем же, чем начал: это - хорошая книга. Владимир Познер, журналист

ГЛАВА 1 «ХОЧУ НА ТВ» , ИЛИ КАК ДОБИТЬСЯ УСПЕХА В НАШЕЙ ПРОФЕССИИ ? Кто такой журналист ? Вы задавали когда-нибудь себе этот вопрос? В чем наша функция, в чем - сверхзадача? Врач лечит, учитель учит, водитель управляет транспортным средством. Что делает журналист? На мой взгляд, журналист выступает посредником между обществом и информацией об этом обществе. То есть задача журналиста состоит в том, чтобы рассказать людям о них самих. Зачем? Затем, что правдивая информация помогает людям ориентироваться в жизни, совершать меньше ошибок, достигать успеха. Почему же именно - посредник? На мой взгляд, многие представители нашей профессии искусственно возвеличивают ее, ощущают себя чуть ли не мессиями. На самом деле журналист просто добывает информацию, перерабатывает ее и предлагает зрителям (читателям, слушателям) в виде некоторого информационного продукта. Сразу оговорюсь, что передача информации в виде новостей - это только одно из направлений работы журналиста. Как известно, у любых средств массовой информации есть три функции: информировать, развлекать, просвещать. Но для работы в любом из этих направлений надо собрать информацию, переработать ее и затем подать зрителю в качестве определенного блюда в том или ином жанре. Мне могут возразить журналисты коммерческих изданий или телекомпаний, для которых главная задача согласно установке свыше - приносить прибыль компании. Это тоже верно. В рыночных условиях 7